Легко
быть противником преследования ведьм, если вы в них не верите. И
наоборот, если вы точно узнаете, что за стеной живет женщина, которая
использует сверхъестественную силу для того, чтобы убивать соседей,
сводить их с ума, или насылать плохую погоду, вы признаете
необходимость борьбы с ней.
Этим
несложным примером английский писатель Клайв Льюис иллюстрирует мысль о
том, что мы отличаемся от средневековых предков не нравственными
принципами, а исключительно пониманием происходящего. И все упирается
только в то, верим ли мы в ведьм.
Для предков предпосылкой к борьбе была заповедь «ворожеи не оставляй в
живых», из библейской книги «Исход», которую, кстати, признают и
православные, и католики, и иудеи. Но основным источником знаний о
зловредных колдуньях стал объемный труд «Молот ведьм», изданный в
Германии в 1468 году. Его авторы подробно разбирали происхождение
ведьм, их сверхъестественные способности, губительные для окружающих
деяния (такие как порча кота и убийство младенцев) и, разумеется,
способы противостояния ворожеям.
Именно этот труд был воспринят, как руководство к действию, самой
загадочной организацией средневековья – Святой инквизицией. Правда,
последние изыскания показали, что число ее жертв было сильно
преувеличено историками эпохи просвещения.
Созванная предпоследним папой Римским Иоанном Павлом II комиссия, шесть
лет изучала архивные документы. В итоге на свет появилась книга с
подробными статистическими выкладками. С 1540 по 1700 год испанская
инквизиция преследовала по обвинению в ереси 44 тысячи человек, из
которых только 2 процента пошли на костер. Гораздо чаще приговор
состоял в пожизненном заключении, нередко смягчавшемся по прошествии
нескольких лет. Наиболее распространенным наказанием было публичное
покаяние в той или иной форме.
Авторы исследования напоминают, что инквизиторы обычно были
профессиональными юристами и бюрократами, руководствовались строгими
процедурными правилами, а не личными чувствами. Пытки использовались
лишь в незначительном числе случаев и лишь, когда наличествовали
убедительные доказательства того, что обвиняемый лжет.
2 процента от 44 тысяч – это меньше девятисот человек. Именно столько
еретиков было казнено за 150 лет существования самой пугающей
организации средневековья. Для сравнения, в кульминационном сражении
Столетней войны, битве при Пуатье, погибло около 8 000 одних только
французов.
Уже в 2006 году Йозеф ди Нойя, второй секретарь ватиканской Конгрегации
вероучения, известной ранее под названием Святая инквизиция, заявил,
что средневековые пытки еретиков можно понять. Священник признал, что
пытки и публичное аутодафе были «ошибками» Инквизиции. Однако заявил,
что такие методы подавления ереси оправданы во времена, когда люди
истово верят в существование рая и ада.
И все-таки главный виток охоты на ведьм произошел не в Европе, а на
другом конце света, в американской Новой Англии. Именно там, в конце 17
века произошли самые громкие ведьминские процессы. С одной стороны их
спровоцировала массовая истерия колонистов, не выдержавших трудностей
Нового Света, с другой – твердая вера губернаторов в то, что дьявол
лично наступает на их земли.
Чаще всего свидетелями обвинения выступали девочки-подростки. При
появлении подозреваемой они начинали биться в конвульсиях, считалось,
что ведьма насылает на жертву невидимое другим приведение. Как правило,
такого следственного эксперимента оказывалось достаточно для вынесения
смертного приговора. Правда, в результате, вопреки всем изображениям,
Сейлемских ведьм не сжигали, а вешали на дубах.
Призрачные поводы к казням не особенно убеждали богословов 17 века. В
заключение комиссии, которую подписали четырнадцать проповедников, было
сказано: «Лучше признать ведьму порядочной женщиной, чем порядочную
женщину ведьмой». На этом сомнительные процессы и прекратились.
Дальнейшие преследования стали предметом фольклора. И самое яркое и
пугающее воплощение охота на ведьм нашла в современной культуре.
Именно эпоха пуританского Сейлема подарила нам образ сурового охотника
на ведьм, вампиров и прочую нечисть. Впрочем, глядя на неподвижное лицо
и отточенные движения Ван Хельсинга и его коллег, нельзя не вспомнить
недобрых охотников за головами – наемных убийц из классических
вестернов.
Главная, хотя так и не появившаяся на экране, героиня культовой дилогии
«Ведьма из Блэр», совсем как исторические колдуньи, была осуждена злыми
горожанами. Правда, гораздо сильнее в фильме досталось другой, «доброй»
ведьме, стороннице современного культа викка, которая оказалась
бессильной перед настоящими силами зла.
И полного абсурда пафос охоты на ведьм достиг в мистическом триллере
Silent Hill. Неявная этика и леденящая мистика японской компьютерной
игры превратились в американском фильме в банальную мысль: нельзя
сжигать маленьких девочек. А запуганные садисты Сайлент Хилла меньше
всего напомнили суровых и принципиальных инквизиторов средневековья.
Ведьмы, если верить современным средствам массовой информации, все-таки
существуют. Они активно предлагают отвороты и привороты через Всемирную
Сеть, объединяются для государственной сертификации в России, или для
проведения обрядов на развалинах Стоунхенджа. Им больше ничего не
грозит, ведь воплощением зла в современной культуре стал их извечный
враг, фанатичный инквизитор с раскаленными щипцами. И произошло это
исключительно потому, что мы перестали верить в ведьм. Впрочем, как
пишет Льюис: «…это нельзя считать нравственным прогрессом. Вы не
назовете добрым человека, который перестал расставлять мышеловки, если
он просто убедился, что в его доме нет мышей».
